Ключи от твоего сердца - Страница 1

К оглавлению

1

Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.

Посвящается группе «Братья Эйвитт» – благодаря им я смогла «решить, кем быть, и сделать мечту реальностью»

Роман является художественным произведением. Имена, герои, места и ситуации являются плодом воображения автора или же используются в художественных целях. Любое сходство с реальными лицами, живыми или умершими, событиями или местами является чистым совпадением.

Благодарности

Спасибо Эбигейл Эн из компании «Поэтри слэм инк.» за то, что она молниеносно отвечала на все мои вопросы. Дольфусу Рамсёру из «Ramseur Records» за разрешение на использование текстов группы «Братья Эйвитт» в начале каждой главы этой книги. Спасибо моим сестрам Лин и Мёрфи за то, что они разделили со мной все потрясающие составляющие ДНК нашего отца. Спасибо моей матери Вэнной за то, что она любит «Mystery Bob» и поддерживает мои увлечения. Спасибо Жан-Энн и Экси за дизайн обложки. Спасибо моему великолепному мужу и детям за то, что целых четыре недели они сами стирали белье и мыли посуду, пока я запиралась в спальне и писала. Спасибо Джессике Бенсон-Спаркс за ее доброе сердце и готовность помочь. И наконец, огромное спасибо моему «тренеру по жизни» Стефани Коэн – она неимоверно потрясающая!

Часть 1

Глава 1

…I’m as nowhere as I can be,

Could you add some somewhere to me?

«The Avett Brothers». Salina

Мы с Келом ставим в фургон последние коробки. Я захлопываю дверь и запираю на замок восемнадцать лет воспоминаний, каждое из которых так или иначе связано с папой.

Со дня его смерти прошло уже шесть месяцев. Вполне достаточно, чтобы мой девятилетний братишка Кел уже не плакал каждый раз, когда мы вспоминаем папу, и в то же время слишком мало, чтобы смириться с финансовыми последствиями нашего превращения в «семью с одним кормильцем». Семью, которая не может позволить себе остаться в Техасе – месте, где я родилась и выросла…

– Лейк, не будь пессимисткой, – говорит мама, протягивая мне ключи от дома. – Думаю, тебе очень понравится в Мичигане!

Она никогда не называет меня моим настоящим именем. Все девять месяцев они с папой спорили, как меня назвать. Маме нравилось имя Лейла, потому что она обожала песни Эрика Клэптона, а папа настаивал на Кеннеди, потому что обожал Кеннеди. «Не важно, какого именно Кеннеди, я в восторге от всей этой семейки», – говорил он.

Через три дня после моего рождения регистратура роддома все-таки заставила их сделать выбор. Родители решили взять первые три буквы от обоих имен и сошлись на компромиссном варианте – Лейкен, но так меня никто никогда не называет.

– Мама, не будь такой оптимисткой! – передразниваю ее я. – Думаю, мне очень не понравится в Мичигане!

У мамы есть поразительная способность прочитать целую лекцию с помощью одного-единственного взгляда. И сейчас этот взгляд предназначается мне.

Поднявшись на крыльцо, я открываю дверь и обхожу весь дом, прежде чем в последний раз повернуть ключ в замке. В комнатах царит зловещая пустота. Даже не верится, что я иду по тому самому дому, где прожила всю жизнь, с самого рождения. В последние полгода на нас обрушился целый шквал переживаний, причем совершенно нерадостных. Да, я прекрасно понимала, что нам все равно пришлось бы переехать, но все-таки надеялась, что успею окончить школу.

Я стою в теперь уже не нашей кухне и вдруг на полу под навесным шкафчиком, там, где раньше был холодильник, замечаю фиолетовую пластмассовую заколку. Я поднимаю ее, стираю пыль и долго верчу в руках. «Они отрастут», – утешал меня папа.

Мне было тогда лет пять. Мама случайно оставила парикмахерские ножницы на столике в ванной, и я, разумеется, сделала то, что сделал бы любой ребенок в этом возрасте, – обрезала себе волосы.

– Мама рассердится! – разрыдалась я.

Я-то думала, что волосы отрастут почти сразу и никто ничего не заметит! Умудрившись отрезать довольно большую прядь от челки, я уселась перед зеркалом и примерно час провела в ожидании, что волосы чудесным образом отрастут. Потом подняла с пола прямые каштановые прядки и, зажав их в кулаке, принялась думать, как же приделать их обратно, а потом разревелась.

Папа вошел в ванную, увидел, что я натворила, рассмеялся, взял меня на руки и посадил на столик.

– Мамочка ничего не заметит, Лейк, – заверил он меня, доставая что-то из шкафчика. – У меня есть одно волшебное средство! – Он разжал кулак и показал фиолетовую заколку. – Пока ты носишь эту заколку, мамочка ничего не заметит! Видишь? – Он закрепил заколкой остатки моей несчастной челки и развернул меня лицом к зеркалу. – Совсем как новенькая!

Глядя на нас в зеркало, я считала себя самой счастливой девочкой на свете. Ну у кого еще есть такой папа с волшебными заколками?!

На протяжении двух месяцев я не снимала заколку, и мама ни разу ничего мне не сказала. Сейчас я понимаю, что папа наверняка рассказал ей о моей проделке, но в пять лет я свято верила, что мой папа – настоящий волшебник.

Внешне я больше похожа на маму, чем на отца. Мы с ней одного роста. Конечно, родив двоих детей, она уже не влезает в мои джинсы, но остальной одеждой мы вполне можем меняться. У нас обеих каштановые волосы – прямые или вьющиеся в зависимости от погоды. Ее глаза более глубокого изумрудного оттенка, чем мои, а может быть, у нее просто более светлая кожа, поэтому глаза и кажутся ярче.

Но вот в остальном я копия моего папы: у нас обоих жестковатое чувство юмора, одинаковый характер, мы оба обожаем музыку, даже смеемся одинаково. Кел совсем другой. Он похож на папу внешне: те же светлые волосы пепельного оттенка и мягкие черты лица. Для своих девяти лет Кел маловат ростом, но в остальном развит не по годам.

1